Русские моряки Белой Гвардии в изгнании, в Тунисе |
О том, что революционные матросы - это "краса и гордость революции", многие наслышаны ещё со школьных лет. Из матросов большевики формировали наиболее боеспособные отряды и полки в составе Красной Армии, матросы нередко служили в красных частях и соединениях комиссарами. Несколько усложняет эту характеристику Кронштадтский мятеж, но в целом представить себе Октябрьский переворот и красный лагерь в Гражданской войне без неизменных матросов с красными бантами в бушлатах, перетянутых пулемётными лентами, невозможно.
С офицерами в Красном флоте было сложнее. Их революционные матросы принялись самыми садистскими способами уничтожать сразу же после Февральской революции. Агитаторы крайних революционных партий решили связать матросов с революцией кровавой круговой порукой - итогом стали массовые, подчас совершенно немотивированные убийства офицеров. Убивали даже не за прошлые реальные или мнимые обиды, а за требования соблюдать порядок и призывы продолжать войну. За отказ отдать оружие - нередко команды самочинно разоружали своих офицеров, пользуясь численным превосходством и анархией, чтобы никто не мешал им грабить продовольственные склады и винные погреба. На одном только Балтийском флоте в ходе февральско-мартовских беспорядков было убито 95 офицеров, ещё четверо покончили с собой, не выдержав нанесённых оскорблений. В числе погибших был и сам командующий флотом адмирал Адриан Непенин, даже поддержавший отречение незадолго до гибели.
Те же из офицеров, кому посчастливилось выжить в этой мясорубке, потом оказались вынуждены беспомощно созерцать, как матросы выбирают себе командиров по собственному произволу, как судьбу боевых приказов решают судовые комитеты, а в результате флот бездействует, не в силах помешать германскому флот захватывать остров за островом, порт за портом, неумолимо подбираясь к Петербургу и Кронштадту. После всего пережитого никакая сила не могла бы заставить этих офицеров служить революции. В итоге многие морские офицеры оказались в рядах антибольшевистских формирований. И неплохо себя зарекомендовали как на воде, так и в сухопутных боях, в которых они принимали участие наравне с обычной пехотой.
Самым известным среди русских моряков - ветеранов Первой мировой войны, принимавших участие в Белом Движении, безусловно, является адмирал Александр Васильевич Колчак, верховный главнокомандующий всеми Белыми Армиями и верховный правитель Белой России. А рядом с Колчаком была постоянно фигура его боевого друга по Первой мировой войне - контр-адмирала Михаила Ивановича Смирнова, сделавшегося в правительстве Колчака морским министром. Должность эта не была декоративной синекурой, придуманной Колчаком для бывшего сослуживца - в распоряжении Колчака находилась эскадра на Тихом океане (эта эскадра ещё скажет своё слово на излёте Белого Движения в 1922 году в Приморье) и несколько импровизированных боевых флотилий на реках (наиболее известная - Камская флотилия). И пусть в этих флотилиях состояли наспех вооружённые гражданские пароходы - но командовали ими настоящие боевые морские офицеры. И шороху эти кораблики наводили среди красных немало.
Имелись свои кадры флотских офицеров и на Юге России. Первым их выступлением была экспедиция из Старочеркасска в Ростов на рыбачьих лодках для захвата яхты «Колхида» и бронированной баржи, которые обстреливали отступающих казаков. Экспедиция увенчалась успехом. В это время была сформирована Морская рота, которая блестяще действовала под Ростовом под командой В. Н. Потемкина, а потом участвовала в Ледяном походе. После взятия Ростова с захваченной баржи были сняты и поставлены на железнодорожные платформы 120-мм орудия. Эти платформы принимали участие в боях против большевиков на сухопутном фронте, и работа их была высоко оценена сухопутным начальством.
Упомянутая в тексте Морская рота была сформирована в конце 1917 года из флотских офицеров и гардемаринов, принимала участие в обороне Ростова и Таганрога от многократно превосходивших её по численности красных войск во главе с Сиверсом, затем - в боях за Батайск против войск Сорокина. В этих боях рота потеряла до половину личного состава, в частности, тяжело ранен был её первый командир Владимир Николаевич Потёмкин. Остатки роты влились в Офицерский полк, получивший впоследствии именное шефство генерала С.Л. Маркова. В составе этого полка рота приняла участие в Ледяном Походе.
Отчасти именно влиянием морской униформы (благодаря Морской роте) следует объяснить появление у марковцев характерных фуражек с белой тульей и чёрным околышем. В дальнейшем эти фуражи станут отличительной чертой марковской униформы.
В период Ледяного Похода Добровольческая Армия ещё не имело выхода к морям или крупным рекам. Поэтому морские офицеры и гардемарины использовались в качестве обычной пехоты. В период Второго Кубанского Похода выхода к морям у белых добровольцев тоже не было. Однако численность пехоты возросла и - главное - появились свои бронепоезда. Нередко на бронепоезда назначали морских офицеров - как хорошо подготовленных в техническом отношении. Кроме того, боевой корабль со множеством пушек в закрытых наглухо башнях имел в этом отношении немало общего с бронепоездом - с той лишь разницей, что вместо водной стихии внизу расстилались бескрайние кубанские степи, а навигацию сухопутного "корабля" обеспечивали рельсы железнодорожных магистралей. Так, командиром белого бронепоезда "Князь Пожарский" оказался исцелившийся от ранения В.Н. Потёмкин. И лишь в 1920 году этот офицер сумел-таки вернуться к исполнению своих профессиональных обязанностей, получив под команду дивизион канонерских лодок на Азовском море.
После освобождения от большевиков значительных территорий Юга России, белогвардейцы получили возможность создать собственный морской флот. Корабельный состав пришлось собирать буквально по крупицам, однако экипажи, а главное - командиры для кораблей в руках белых уже были, благодаря притоку моряков-добровольцев. Этот флот участвовал в освобождении Одессы (август 1919-го), оказывал помощь Я.А. Слащёву в обороне Крыма, затем, уже в период командования Врангеля, флот задействовали в десантных операциях на Кубань и в Северную Таврию, а после поражения Врангеля именно силами белого Черноморского флота его армия была успешно эвакуирована из Крыма.
Командовали Белым Черноморским флотом заслуженные ветераны Первой мировой войны - Василий Александрович Канин, Михаил Павлович Саблин, Дмитрий Всеволодович Ненюков. Адмирал Саблин отличился на этом посту с наиболее лучшей стороны, именно ему белый Черноморский флот обязан тем, что из разношёрстных судов с наспех укомплектованными экипажами (к слову, Брестский мир и последовавшее за ним уничтожение русских кораблей отрезвляюще подействовали на многих черноморских матросов, отрёкшихся от своих революционных заблуждений и добровольно избравших Саблина своим командиром) он превратился в организованную и боеспособную военную силу. Если бы не личная неприязнь к Саблину со стороны А.В. Колчака (вызванная крутым нравом Саблина), белые, вероятно, и не искали бы лучшей кандидатуры. Так или иначе, Саблин трижды принимал командование флотом и окончательно оставил свой пост лишь в октябре 1920 года, когда рак печени вывел его из строя.
Сменил Саблина на его посту адмирал Михаил Александрович Кедров. Кедров участвовал ещё в Русско-японской войне, был ранен при обороне Порт-Артура, однако, несмотря на рану, остался в строю. На броненосце "Цесаревич" принял участие в морском сражении в Жёлтом море, в ходе которого погиб русский адмирал Витгефт, а сам Кедров получил повторное ранение. В составе экипажа вспомогательного крейсера "Урал" участвовал в неудачном для русских Цусимском морском сражении. В 1915 году командовал линкором "Гангут", в 1916-м - морскими силами Рижского Залива. После перевода А.В. Колчака на Черноморский флот Кедров возглавил Минную дивизию Балтийского флота с производством в контр-адмиралы. В 1917 году Колчак забрал своего недавнего сослуживца и преемника на Чёрное море, сделав его командующим бригадой линейных кораблей. Однако, вступить в должность Кедров не успел - Колчак сам вынужден был оставить свой пост из-за матросских беспорядков, фактически поддержанных Керенским. Сам же Михаил Александрович отправился в Лондон для объединения деятельности русских морских атташе в Британии и Франции.
По назначению Колчака с 1918 года Кедров исполнял должность начальника транспорта по снабжению Белых армий, а также морского эксперта при российском уполномоченном при союзниках в Париже — С. Д. Сазонове. Работал он также в Особом совещании при российском посольстве в Лондоне, занимаясь вопросами эксплуатации союзниками русского торгового флота. В октябре 1920 по приказу барона Врангеля Кедров возглавил белый Черноморский флот. В ноябре 1920 года именно Кедров руководил переходом белого флота из Севастополя и других крымских портов в Константинополь. Во время этого перехода в организованном порядке были практически все части и подразделения армии Врангеля и гражданские беженцы, не пожелавшие оставаться под большевиками. В том, что армия Врангеля сохранилась как организованная и боеспособная сила, а сотни тысяч человек избежали мучительной смерти в застенках ВЧК, была непосредственная заслуга и адмирала Кедрова.
Своя флотилия имелась на Дону в составе Донской Армии. Создателем её выступил в ноябре - декабре 1917 года Анатолий Алексеевич Кононов, контр-адмирал и казак станицы Новочеркасской. В дореволюционный период этот моряк из казаков успел сделаться теоретиком водолазного дела и с 1896 года руководил водолазной школой. В дни Jктябрьского переворота принимал участие в боях с большевиками, после чего перебрался на Дон и вступил под команду атамана Каледина, под верховной властью которого начал формировать флотилию. Выступил организатором экспедиции в Ростов-на-Дону для захвата речных судов. Дело старого адмирала (Кононов родился в 1856 году) продолжил его сын Иван Анатольевич.
Дон являлся главной транспортной артерией для оборонявших его белоказачьих сил. Поэтому казачьи атаманы Краснов и Богаевский озаботились охраной коммуникаций по Дону. Использовались для этого в основном вооружённые гражданские пароходы. А руководили флотилией, опять-таки, профессиональные военно-морские офицеры - такие, как капитан 2-го ранга Евгений Николаевич Герасимов и контр-адмирал Семён Семёнович Фабрицкий.
Суда флотилии использовались не только для охраны речных коммуникаций, но и для поддержки с Дона действий Донской армии, в частности, в боях у станиц Цымлянская и Нижне-Курмоярская. В 1919 году флотилия под командованием Фабрицкого победоносно дошла до верховьев Дона, непрерывно сражаясь с большевиками. 9 мая 1919 года она вошла в подчинение белому Черноморскому флоту. С объявлением Московской директивы часть её судов была перебазирована на Волгу и Днепр, часть - в устье Дона для действий на побережье Азовского моря.
В отличие от южного театра военных действий, на Восточном фронте Гражданской войны у белых был выход к крупным рекам. На которых немедленно стали создаваться свои флотилии, подчинённые командованию Сибирской армии и Народной Армии Комуча. Как и на Дону, эти флотилии в основном состояли из гражданских пароходов, вооружённых пушками и пулемётами. Волжскую флотилию возглавил адмирал Старк - личность, очень важная для дальнейшей истории Белого Движения. В августе 1918 года в форме рядового солдата пробрался в Поволжье, где предложил свои услуги белой Народной Армии Комуча. Командовал Волжско-Камской флотилией. При отступлении белых с Волги прикрывал со своими импровизированными "боевыми кораблями" с реки отход. Весной 1919 года назначен командующим бригадой морских стрелков в армии Колчака. И уже в марте того же года дал свой первый бой против большевиков в новом качестве. Вместе со своей бригадой Старк принял участие в Великом Сибирском Ледяном Походе, перенёс сыпной тиф. С июня 1921 года возглавил Сибирскую флотилию белых, находящуюся в подчинении Временного Приамурского правительства братьев Меркуловых. Флотилия фактически не существовала, но Старк в кратчайшие сроки сумел восстановить её боеспособность. Пришедший к власти в Приморье в августе 1922 года генерал М.К. Дитерихс назначил адмирала "помощником по морской части", что фактически соответствовало должности морского министра. В сентябре адмирал получил также пост начальника тылового района. Фактически именно на него теперь возлагалась ответственность за порядок на всей территории Приморья. В октябре 1922 года Старк руководил эвакуацией белых войск Дитерихса морским путём. Его эскадра после долгих мытарств смогла, наконец, бросить якоря в Олонгапо (Филиппины). В эмиграции Георгий Карлович жил сперва на Филиппинах, где ему нужно было хоть как-то обустроить быт недавних подчинённых, а затем - во Франции. В политической деятеьности эмигрантских организаций участия не принимал. В годы Второй Мировой войны неоднократно получал предложения о сотрудничестве от нацистских оккупантов, но с гневом отверг эти предложения. Внимательно следил за событиями на советско-германском фронте — все его симпатии были на стороне соотечественников.
Первой боевой операцией зарождающейся Волжской флотилии стал захват баржи с мукой, уведённой красными из Самары при её оставлении. Эта операция была выполнена силами двух мичманов-добровольцев на маленьком буксире, наспех вооружённом несколькими пулемётами. В результате голодающие в Самаре получили долгожданное пропитание, и значительные запасы муки удалось отложить на будущее. Затем добровольческая флотилия использовалась белыми для переброски своих войск между поволжскими городами, откуда Каппель выбивал красных. Надо сказать, что в распоряжении белых оказались в целом неплохие суда - быстроходные, мощные и достаточно комфортабельные: Волжский коммерческий флот на тот момент считался лучшим речным флотом в мире. Ровные палубы гражданских пароходов представляли из себя идеальные орудийные платформы. Защиты, правда, никакой не было, даже от пуль, но и красные суда её не имели.
У села Климовка отряд Каппеля дал бой красным. Поскольку сопротивление большевиков оказалось неожиданно сильным, на помощь Каппелю выдвинули суда Волжской флотилии под командой морского офицера Георгия Мейрера. Когда Каппель удачным манёвром вышел к красным в тыл, его наступление было поддержано огнём флотилии с Волги. Прижатых к реке красных громили с двух сторон до тех пор, пока не уничтожили до последнего. Спустя несколько дней Мейрер захватил у большевиков вооружённый четырьмя пулемётами буксир, команда которого не выдержала огня белых и покинула судно. Добычей белогвардейцев стали также несколько пулемётных лент.
Во время похода на Казань Волжская флотилия не только играла роль десантных кораблей и не только прикрывала наступление белых на город огнём своей артиллерии. Практически весь переход до Казани стал сплошной чередной стычек на Волге с флотилией красных. Кончились эти стычки захватом белыми ещё нескольких судов, в частности - флагмана волжского пароходства, парохода "Фельдмаршал Суворов", переименованного большевиками в "Карл Маркс". Белые вернули пароходу его прежнее имя. У Нижнего Услона красные попытались контратаковать белую флотилию силами нескольких вооружённых буксиров, однако, умелыми действиями Мейрера эта попытка была отражена, а красная флотилия - обращена в бегство. Итогом сражения стала потеря красными трёх судов.
В общем, так или иначе, у белых были неплохие моряки. А военно-морской флот сыграл свою существенную роль в Белой Борьбе.
Кандидат наук Михаил Маркитанов.
Найдено здесь: https://vk.com/anklavmonarhia?w=wall-88816211_106165
или
Journal information