Родился в Читинском уезде Забайкальской губернии в семье торговца. В 1917 году вступил в РСДРП(б). С 1918 года работал в ЧК.
Занимал руководящие должности в ЧК города Глазова в Вятской губернии, Екатеринбургской ГубЧК, Томской ГубЧК, Госполитохране Дальневосточной республики, Верхнеудинске, Семипалатинске, Иркутске, возглавлял Особый отдел 5-й армии. Нарком внутренних дел Бурят-Монгольской АССР, возглавлял секретно-оперативное управление ГПУ по Средней Азии, председатель ГПУ Узбекской ССР. Возглавлял Владивостокский окружной отдел ГПУ, занимал должности в ОГПУ по Ивановской области.
15 июля 1930 года переведен в центральный аппарат ОГПУ и назначен заместителем начальника Управления лагерей. С 1932 года - начальник ГУЛАГ ОГПУ (позже - НКВД) СССР. Один из создателей системы ГУЛАГ.
Занимал должность заместителя наркома внутренних дел СССР при Ягоде с 1936 года. В этом качестве руководил строительством канала Москва-Волга, возглавлял переселенческий отдел НКВД СССР.
Однако пик карьеры Бермана пришелся на время, когда Ягода уже лишился поста наркома внутренних дел СССР. В марте 1937 года Берман был назначен наркомом внутренних дел Белорусской ССР, в июле 1937-го — мае 1938 года трудился председателем «тройки», выносившей расстрельные приговоры. Это был разгар Большого террора, и счет арестованных шел на десятки тысяч.
К тому времени у Бермана уже был серьезный опыт борьбы с врагами народа. Он участвовал в следствии по делам Зиновьева и Каменева, проводил обыск в доме Николая Бухарина после его ареста. «Берман пришел точно на банкет: в шикарном черном костюме, белой рубашке, кольцо на руке с длинным ногтем на мизинце. Его самодовольный вид внушал отвращение», — вспоминала вдова Бухарина Анна Ларина.
В Белорусии, продержавшись в кресле наркома всего один год, Берман показал себя безжалостным палачом.
В документе Верховного суда, основанном на уголовном деле 1939 года и материалах дополнительной проверки, говорится о том, что в бытность Бермана наркомом было расстреляно почти все правительство советской Белорусии.
На основе справки, составленной лично Берманом, был арестован председатель Совета народных комиссаров БССР Николай Голодед. В ходе допроса он покончил с собой, выбросившись из окна 5-го этажа здания НКВД в Минске. Также был арестован заместитель Голодеда Иван Журавлев, которого Берман допрашивал лично, добиваясь от него «признательных показаний».
Членов белорусского правительства Берман и его подручные следователи обвиняли в создании белорусской «национал-фашистской» организации. В мифическую организацию чекисты записали наркома земледелия Бенека, наркома совхозов Турлай, наркома просвещения Дьякова, наркома внутренней торговли Гуревича, заместителей наркома просвещения Лещинского и Гершона, секретаря Минского райкома партии Ковальчука и других чиновников.
Не избежало репрессий и партийное руководство республики: к весне 1938 года оказались арестованными и приговоренными к высшей мере наказания 34 из 64 членов ЦК Компартии Белоруссии и 8 из 21 кандидата в члены ЦК. Все они были реабилитированы при Хрущеве, причем было установлено, что их признания выбивались «в результате применения к ним насилия со стороны сотрудников НКВД СССР, в том числе Бермана». Заместитель начальника УНКВД БССР по Витебской области Г. Власов показал, что он «по указанию Бермана совместно с другими сотрудниками УНКВД неоднократно избивал подследственных, один из которых умер от побоев».
Борис Берман организовывал показательные процессы против «вредителей» и «шпионов». Репрессии приняли массовый характер. В ответ на требование Москвы представить из регионов количество подлежащих расстрелу и высылке первый секретарь ЦК КПБ Шарангович 9 июля 1937 года отправил Сталину и Ежову такую шифровку:
«На Вашу телеграмму от 3 июля сообщаем, что нами учтено ранее высланных и возвратившихся кулаков и уголовников в Белоруссии 12 800 человек, из этого количества предлагаем расстрелять 3 тыс. человек, как наиболее враждебных и ведущих активную контрреволюционную работу и выслать из пределов Белоруссии 9800 человек менее активных, но враждебных элементов. В состав тройки предлагаем: НКВД Белоруссии Бермана Б. Д.».
Резолюция Сталина — «За».
Фото: web.archive.org
На совещаниях Берман цитировал слова Максима Горького: «Если враг не сдается, его уничтожают». Сотрудник НКВД БССР Виктор Быховский послушно выполнял указания.
«Я начал применять при допросах к арестованным самые разнообразные методы издевательств… Бил их руками, сажал на стул, затем вынимал из-под них стул, и они падали, клал на пол, сгибал вдвое и ставил сверху табурет, садился на него и сидел до тех пор, пока эти лица не начинали давать показания, плевал им в лицо», — признавался Быховский, не сомневавшийся в том, что если он не будет выполнять распоряжений Бермана, его тоже объявят польским шпионом.
Арестованные впоследствии так рассказывали о практиковавшихся методах допроса: «Следователь Быховский с первого же допроса начал требовать… лжи, клеветы, извращения фактов… и откровенно заявил, что правды он и не требует. Со злобой он выкрикнул: «Ишь, сволочь, Иисус Христос нашелся, правда ему нужна! Нам нужна правда, которой от тебя требуют!.. Если ты советский человек, то должен подписать всё, что требует от тебя следствие. Это нужно в интересах государства…»
Работавшая в НКВД стенографистка Жуковская рассказывала, что «…многие следователи, являясь инструкторами по [рукопашному] бою, ходили по кабинетам и избивали несознавшихся арестованных… Когда арестованные теряли сознание после избиения, [Быховский] колол их иголкой в шею… арестованного ставил ногами вверх к окну и избивал…»
Следуя плану Сталина и наркома НКВД Ежова, Берман также проводил «польскую операцию». Она началась в августе 1937 года. Сотрудник НКВД Иван Горбаленя рассказал следствию, что Берман приказал «арестовывать проживающих на территории Белоруссии граждан польской национальности независимо от наличия каких-либо компрометирующих материалов, считая их всех предателями». В 1937—1938 году по указаниям Бермана было арестовано около 60 000 граждан, «в результате чего в приграничных с Польшей деревнях аресту подверглось почти все мужское население». В одной из деревень Туровского района (80 дворов) после арестов осталось трое мужчин; в колхозе «Красноармеец» Плещеницкого района из 29 мужчин были арестованы 23…
Чекист Александр Гепштейн на допросе в 1939 году давал показания:
«В августе месяце согласно приказу НКВД была начата широкая операция по польской агентуре… Во второй половине октября 1937 года вернулся из Москвы Берман и заявил мне, что мы, оказывается, очень резко отстали от всех без исключения УНКВД Союза, что в Ленинграде разоблачено 2000 человек, на Украине 4000 человек и что поэтому нам необходимо резко перестроить всю работу. Берман предложил мне созвать совещание следователей, на котором он даст указания… Берман выслушал доклад каждого следователя, и здесь, на этом совещании, впервые и была дана установка о том, что арестованных можно бить, о том, что протоколы должны быть короткими, что по групповым делам надо включать арестованных в альбом каждого сразу по мере отработки, а не всей группой… В Минске вскоре началось поголовное битье арестованных. Это распространялось чрезвычайно быстро и широко во всех остальных отделах наркомата…»
Требование увеличения числа арестованных «шпионов» привело к полному безумию. Гепштейн в своих показаниях признал, что «линия на арест в первую очередь поляков привела в конце концов к тому, что на местах при составлении справок на арест (часто на основании лишь того, что у человека польская фамилия или имя в установочных данных) за глаза писали «поляк», зная, что при этом Минск обязательно даст санкцию на арест». В результате «из взятых лиц по польской линии чистых поляков было не более 35−40%, а остальные были белорусы, русские, евреи, украинцы».
После польской операции началась латышская. Латышей арестовывали как участников националистической контрреволюционной организации. Учитывая перевыполнение плана по польской операции и недовыполнение по латышской, НКВД начал объявлять польских шпионов латышскими.
Но рвение не помогло Борису Берману. Он был арестован, а на посту главы НКВД Белоруссии в 1938 году его сменил Алексей Наседкин. Перед отправкой в Минск его принял Сталин и попросил разобраться с «наследством» Бермана и передал жалобы на необоснованные репрессии.
Наседкин называл Бермана «сущим дьяволом, вырвавшимся из преисподней».
«По субботам, — рассказывал он позднее своему сокамернику, — Берман устраивал производственные совещания. Вызывали на сцену по заготовленному списку шесть человек из числа следователей — три лучших и три худших. Берман начинал так: «Вот один из лучших наших работников, Иванов Иван Николаевич. За неделю товарищ Иванов закончил сто дел, из них сорок — на высшую меру, а шестьдесят — на общий срок в тысячу лет. Поздравляю, товарищ Иванов. Спасибо! Сталин о вас знает и помнит. Вы представляетесь к награде орденом, а сейчас получите денежную премию в сумме пяти тысяч рублей! Вот деньги. Садитесь!» Вдруг в мертвом безмолвии Берман громко называл фамилию… «Вот Михайлов Александр Степанович. Смотрите на него товарищи! За неделю он закончил три дела. Ни одного расстрела, предлагаются сроки в пять и семь лет». Гробовая тишина. Берман медленно подходит к несчастному. «Вахта! Забрать его!» Следователя уводят… «Выяснено, что этот человек завербован нашими врагами, поставившими себе целью сорвать работу органов, сорвать выполнение заданий товарища Сталина».
Наседкин продержался на посту главы НКВД в Белоруссии еще меньше Бермана. В декабре 1938 года он тоже был арестован, а в 1940 году приговорен к расстрелу за те же преступления, что и Берман — участие в антисоветском заговоре и шпионаж.
За ходом следствия по делу Бермана следил лично Сталин. В его архиве хранится направленная ему Лаврентием Берией копия допроса Бермана. Видно, что Сталин ее внимательно читал, на документе есть его пометки.
Согласно сценарию НКВД, Берман был агентом немецкой разведки с 1933 года
Весь допрос посвящен якобы состоявшемуся «в Германии в укромном местечке, где-то в районе Гарца» совещанию представителей иностранных разведок. Согласно сценарию НКВД, Берман был агентом немецкой разведки с 1933 года и «систематически передавал ее представителям секретные материалы о следственной и агентурной работе НКВД и состоянии Вооруженных сил СССР на западной границе». Якобы от «офицера связи» германской разведки ему стало известно о том, что разведки разных стран (французы, англичане и немцы) на этом совещании закрыли глаза на разногласия, чтобы объединить усилия для активизации еще не разгромленных в СССР кадров и ресурсов. Якобы на совещании лично присутствовал Герман Геринг.
Показания Бермана кажутся абсолютной ахинеей.
Иностранные разведки всяческими путями собирали в СССР через свою агентуру такие вопросы и передавали их в «лабораторию ГЕББЕЛЬСА», который и является пастором ТРОЦКОГО и каких-то крупных социал-демократов. На этой основе в «лаборатории ГЕББЕЛЬС-ТРОЦКИЙ» возник вопрос о выпуске документа, который бы отвечал на «вопросы», пошел бы дальше этого, то есть был бы составлен документ — нечто вроде программы для таких людей в целях борьбы против СССР.
Пометки Сталина, явно всерьез обеспокоенного рассказом Бермана о происках заграничных разведок, позволяют судить о масштабах его паранойи. Он не только поверил сфабрикованному рассказу о совещании, но и почему-то решил, что Берман врет и сам на нем присутствовал, а не слышал от «офицера связи».
Борис Берман был арестован 24 сентября 1938 года, а ровно через 3 месяца, 24 декабря 1938 года, арестовали его могущественного старшего брата — Матвея Бермана, бывшего начальника ГУЛАГа ОГПУ-НКВД, а затем наркома связи. Он был расстрелян 7 марта 1939 года, через две недели после того, как Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к смертной казни его брата.
Источники:
https://gmig.bm.digital/author/310922682055024640/berman-matvej-davyidovich
https://news.tut.by/culture/655476.html
или
Journal information