Мало кто знает, что в двадцатые годы прошлого века поселок Кучино (ныне – микрорайон города Железнодорожный), что всего километрах в пятнадцати от Москвы, являлся одним из оплотов «свободной любви». Здесь свили гнездо одни из самых рьяных последователей новой «сексуальной» политики советского общества, которые превратили тихий подмосковный поселок в российские Содом и Гоморру.
Итак, двадцатые годы прошлого века. Только что закончилась гражданская война. Закончилась победоносно для большевиков. Небольшая до революции, но очень сплоченная партия расправилась сначала с царизмом, ликвидировав почти всех представителей императорской семьи, разгромила на всех фронтах белогвардейцев, обратно присоединила отделившиеся было Закавказские государства, расправилась со своими бывшими союзникам – меньшевиками и эсерами. Большевики прочно захватили власть, но оказались в международной изоляции. Объявленная сразу после окончания войны новая экономическая политика (НЭП), должна была не просто вывести страну из кризиса, а, прежде всего, накормить людей.
Это было очень странное время. Когда ЧК без суда и следствия расстреливала людей за малейшую критику большевизма. И в то же время возродившиеся из пепла гражданской войны частные предприятия, торговые лавки, возможность купить все, что угодно, создавало иллюзию возвращения в ту, старую Россию.
Расслоение общества вновь стало заметным. Только теперь вместо дворян разгульную жизнь вели чекисты и партийцы, а также «нэпманы», с которыми они еще пару лет назад вели непримиримую войну.
Именно в это разгульное время в Кучино и появилась так называемая «коммуна Бокия» или «Дачная коммуна», где и творились всякие безобразия. Поговаривают, что именно это место Михаил Булгаков и описал позже в «Мастере и Маргарите», как сборище дьявольских сил.
«Батька» Бокий
Руководитель этой прелюбопытнейший организации Глеб Бокий сам был примечательной фигурой. Родился он 21 июня 1879 года в Тифлисе (нынешний Тбилиси). Учился в Петербургском горном институте, пока в 1900 году не стал большевиком. С тех пор он почти не вылезал из тюрем и ссылок, пока не пал царский режим. Бокий был 12 раз арестован, и отбывал наказание, в том числе в «одиночке» Петропавловской крепости.
В 1917-м Бокий – член Петроградского военно-революционного комитета, а через год становится одним из руководителей «красного» террора в северной столице. Тогда дворян и офицеров сотнями расстреливали и баржами топили в Финском заливе.
Вскоре Бокий стал одним из главных идеологов советских спецслужб. Он был всесилен. Рассказывают такую историю. Однажды, Глеб Бокий заключил пари с наркомом иностранных дел Литвиновым, что украдет из его сейфа документы. Литвинов приставил к двери часового, но уже утром спецкурьер привез дипломату его бумаги.
Именно Бокий организовывал первые лагери на Севере России, в том числе и на Соловках. Кстати, на Соловки заключенных доставлял пароход «Глеб Бокий». И вскоре узниками даже была сложена шуточная песня:
Ура! «Параша» извещает:
Проветрить соловецкий склеп,
На той неделе приезжает,
На «Глебе Боком» - Бокий Глеб!
В мае 1921 года Бокий возглавил Специальный (шифровальный) отдел ОГПУ, который пользовался в системе органов госбезопасности необычной самостоятельностью. Говорят, что именно этот отдел, помимо шифровок, занимался изучением различных паранормальных явлений и восточных культов, а сотрудники освоили навыки зомбирования.
Так оно или нет, но в Кучино «дачники» Бокия проводили совсем другие «опыты». Они как бы моделировали будущую систему советского общества, где семье не находилось места. Правда, моделирование было очень уж странным.
Кучинская коммуна
О том времени и тех нравах остались любопытные воспоминания. Один из участников «Кучинской коммуны» Н. В. Клименков на допросе 29 сентября 1938 года рассказал о том, что творилось тогда на даче Бокия (сам Глеб Иванович к тому времени уже был расстрелян по обвинению в «предательстве и контрреволюционной деятельности»).
Клименков, работавший в Спецотделе с 21-го года, являлся одним из доверенных людей Бокия. На следствии он показал, что существование «Дачной коммуны» вначале тщательно скрывалось от сотрудников отдела, и знали о ней только приближенные Бокия. «На даче в Кучино я бывал очень часто, - признался он. - Хотя «юридически» и не являлся членом «коммуны», так как не платил 10 процентов отчислений зарплаты в ее фонд».
Членские взносы были «пропуском» в тайное общество. Ежемесячно каждый член «коммуны» отдавал Бокию 10 процентов месячного оклада. Но этого не хватало. Тогда Бокий распорядился тратить на «заседания» часть средств из сметы отдела на оперативные нужды. Деньги эти ОГПУ получало от доходов мастерских несгораемых шкафов, действовавшей под крышей спецслужб. Даже спирт был своим, из химической лаборатории. Его списывали для «технических надобностей», а на самом деле использовали для пьянок на даче в Кучине.
Участники «коммуны» четко следовали правилам, которые разработал «батька Бокий», как называли они своего лидера. Хотя правила эти не отличались большой оригинальностью. Для начала, по указанию Бокия, после изрядной выпивки чекисты и их пассии партиями направлялись в баню, где открыто занимались групповым сексом. «Эти пьяные оргии очень часто сопровождались драками, переходящими в общую свалку», - рассказал Клименков.
Разврат зачастую принимал совершенно дикие формы. «Все это делалось при поповском облачении, которое специально для «дачи» было привезено из Соловков (из лагеря особого назначения ОГПУ – прим. автора), - признался Клименков. - Обычно двое-трое наряжались в это поповское платье, и начиналось «пьяное богослужение».
Женщин привозили в Кучино разных. Среди них были не только жены чекистов, но и проститутки. Дам обычно спаивали, раздевали и насиловали по очереди, при этом Бокий всегда был в этой очереди первым.
А вот, что рассказывал позже член «коммуны» Гоппиус: «Каждый член коммуны обязан за «трапезой» обязательно выпить первые пять стопок водки. Обязательным было также посещение общей бани мужчинами и женщинами. В этом принимали участие все члены коммуны, в том числе и две дочери Бокия. Это называлось в уставе коммуны – «культом приближения к природе».
Кстати, приближались члены «коммуны» к матушке природе и более традиционным способом. Участники занимались в Кучино не только развратом, но и обработкой огорода. При этом обязательно в голом виде, чем очень смущали местных жителей.
Далеко не все попавшие на «Дачную коммуну» партийцы могли стерпеть подобные порядки. Многие из них вначале и не догадывались к чему может привезти поездка в тихое Кучино. Из-за этого произошло несколько самоубийств. Так, сразу после очередного кутежа, бросился под поезд бывший начальник технического отделения Евстафьев. Точно также погиб еще один сотрудник «органов» Майоров, с женой которого сожительствовал Бокий. По этой же причине застрелился помощник начальника 5-го отделения ОГПУ Баринов.
Бал сатаны в Кучино?
Тем не менее, все это не отвлекало членов «коммуны» от создания «нового советского общества». В результате к концу 1925 года число членов «коммуны Бокия» увеличилось настолько, что она стала терять свой конспиративный характер. Как рассказывал Клименков, в самом отделе участились скандалы между членами «Дачной коммуны» и секретарем отдела, выдающим заработную плату. Чекисты не всегда хотели платить «членские взносы», а секретарь отдела упрекал их в том, что они получают «все удовольствия» на «даче», но не хотят за это платить. Это и привело к тому, что «коммуна» вскоре распалась. А Бокия и его соратников по «культу приближения к природе» расстреляли, кстати, по личному распоряжению Сталина, еще и за то, что они творили в 20-е годы. Хотя многие считают, что причиной расстрела Бокия стала его фраза: «А что мне Сталин? Меня Ленин на это место поставил».
Впрочем, сам Бокий в 25-м году уже охладел к своей кучинской «организации». Тогда он активно занимался подготовкой экспедиции на Тибет, где хотел найти таинственную Шамбалу. Ну а секретная лаборатория при Спецотделе Глеба Бокия просуществовала до мая 1937 года.
Уже в наше время исследователи творчества Михаила Булгакова (в частности, Светлана Епифанова) отмечали, что атмосфера чекистской «коммуны» очень напоминает атмосферу Великого бала у сатаны, описанного в «Мастере и Маргарите». Особенно своей пародией на богослужение и христианские похороны с использованием одежд разогнанных и убитых соловецких монахов. Да и гости Воланда столь же пьяны, а женщины столь же обнажены, как и на даче у Бокия.
Откуда Булгаков мог узнать о чекистских оргиях? Ну, во-первых, как я уже писал, к 25-му году это уже не было большой тайной. А во-вторых, вполне возможно, что писателю о творящихся безобразиях рассказывал Андрей Белый, который жил в то время в Кучино, по соседству с дачей Бокия.
Кстати, удивительным образом Кучино в дальнейшем становится для НКВД и КГБ чуть ли не домом родным. Здесь в «шарашке» под крышей спеслужб работал знаменитый изобретатель Лев Термен, здесь была создана спецлаборатория КГБ. Наконец, секретное чекистское предприятие в соседнем Павлино…
Возможно, любовь эту к Кучину сохранили те из руководителей советских спецслужб, кто бывал на даче Бокия. Они, наверное, всю жизнь помнили о своей безрассудной разгульной молодости.
Найдено здесь: https://vk.com/krasniyterror?w=wall-81082452_81714
или
Journal information